Конечно, у Хайдеггера в его анализе предметности и наличности присутствует отчужденное, овеществленное принятие объекта в его данности. Но Хайдеггер (по мнению Гольдмана в неявной полемике с Лукачем, ибо только Лукач среди современных Хайдеггеру авторов использовал это понятие) считает, что для проникновения в суть неовеществленного сознания необходимо понять онтологическое происхождение вещности, понять, почему сознание так устроено, что становится овеществленным. К тому же Хайдеггер не видит альтернативы существующему порядку вещей в революционном преобразовании социальной действительности, для него любая такая действительность есть мир экзистенциального человека, das Man. Не случайно поэтому тот же Лукач в своем более позднем очерке Экзистенциализм сравнит Бытие и время с романом Л. Селина Путешествие на край ночи (см.: Лукач Г. Экзистенциализм // Вестник МГУ. Сер. 7 (Философия). 2005. 5. С. 38), где изображены отчаяние и одиночество, охватившие буржуа в капиталистическом обществе (задав между прочим идеологическую планку для многих наследовавших Лукачу советских литературоведческих штудий, в частности для обсуждений Кафки, Джойса, Беккета и др.).
Ключевое различие философскоисторических конструкций Лукача и Хайдеггера Гольдман видит в том, что у Хайдеггера субъект истории индивидуален, для Лукача же таковым может стать только класс. Согласно Гольдману, Хайдеггер в отличие от Лукача отказывается от прогрессизма, просто разделяя подлинное и неподлинное измерение человеческого бытия, и от демократизма, оставляя лишь за элитой право творить историю. Гольдман считает, что тотальность Лукача в мире Хайдеггера превращается в бытие , а человек , который говорит изнутри этой тотальности, в Dasein. Причем хайдеггеровскую подручность (Zuhandenheit) Гольдман трактует как лукачевское единство теории-практики, а наличность (Vorhandenheit) как пассивно-научное отношение к миру (с. 82). Однако вряд ли можно столь прямолинейно отождествлять критику субъект-объектной дихотомии у Гегеля и у Хайдеггера, ибо, даже стремясь понять Гегеля, Хайдеггер не может принять ни диалектического метода, ни гегелевской картины исторического развития, ни его понятия времени (критике которого посвящены заключительные параграфы Бытия и времени ). К тому же немного ниже Гольдман говорит, что Лукач не принимает онтологического различия между бытием и сущим, положенного в основу хайдеггеровской философии, и во всех случаях ориентируется на то, что Хайдеггер назвал бы сущим (с. 90 91).
Акцент в незаконченной работе Люсьена Гольдмана Лукач и Хайдеггер (1973) делается на Лукаче, поскольку именно его труд История и классовое сознание стал решающим для историко-культурной концепции самого Гольдмана. В этой концепции историческое развитие тотальности подвергается структурному анализу, всякий раз удерживающему во внимании функции актуальных интересов социальных актантов и повседневную жизнь социальных групп. При таком подходе каждый объект культуры встраивается в сеть многочисленных функциональных опосредований и практик (свой марксизм Гольдман противопоставлял и Хабермасу, предполагая, что критика должна вырастать из социальной реальности, а не преподносить ей некую внешнюю абстрактную норму, и Альтюссеру, чересчур пренебрегающему важностью человеческого действия в истории, и Адорно, которого укорял за элитарность и субъективизм). Задача, вставшая перед Гольдманом, была очень непроста. Различие рассматриваемых им мыслительных традиций и языков очевидно: если Лукач в Истории и классовом сознании (Гольдман, к сожалению, сосредоточился именно на этом в конце 1960-х гг. наиболее актуальном тексте Лукача, почти не упоминая Теорию романа , мельком обсуждая Душу и формы и просто не зная о Гейдельбергской эстетике , опубликованной лишь в 1974 г.) говорит на языке гегелевско-марксистской диалектики (приспособленном для решения актуальных политических задач), то Хайдеггер и на языке феноменологии, и на собственном терминологическом языке. Пытаясь найти им общих врагов (позитивизм, неокантианство) и реконструировать общий интеллектуальный контекст (возникновение экзистенциализма из философии жизни и феноменологии, взгляды Зиммеля, учителя Лукача, и Ласка, его хорошего знакомого), Гольдман допускает массу упрощений и порой игнорирует логику философского становления как Лукача, так и Хайдеггера (например, описывая расцвет философии и социологии в Гейдельберге, он ни слова не говорит ни о Максе Вебере, ни о Стефане Георге, хотя хорошо известно, что именно они были в тот период духовными вождями немецких интеллектуалов и оказали воздействие на молодого Лукача, а отчасти (особенно Георге) и на Хайдеггера).
Гольдман Л. ЛУКАЧ И ХАЙДЕГГЕР / Пер. В.Ю. Быстрова. СПб.: Владимир Даль, 2009. 296 с. 1000 экз.
версия для печати
Опубликовано в журнале:
Новые поступления
"Египетские ночи"
Страница Юрия Карабчиевского
Поэтическая премия "Anthologia"
Страница Литературной премии Б.Соколова
Страница Премии Андрея Белого
Страница Литературной премии И.П.Белкина
Страница Литературной премии им. Ю.Казакова
Академия русской современной словесности
src="http://pegas.fep.ru/ads/adframe.php?n=ab920568&what=zone:3"
iframe id="ab920568" name="ab920568" width="468" height="60"
Обратная связь:
Последнее обновление: 02.02.2013 / 21:19
Журнальный зал | НЛО, 2010 N106 | - Новые книги.
Комментариев нет:
Отправить комментарий